Размещаем собственные творческие изыски лаконичных форм: стихи, рассказы, хайку, эссе и другое подобное. Стараемся вкладывать Ценное, а не просто графоманить в надежде на случайную похвалу.
Третий день подряд он ей писал: "С Добрым утром! Я уже соскучился!" Словно его кто-то подменял. Раньше так не парился, не мучался. Третий вечер пишет: "Сладких снов! Мыслями я рядом..обнимаю." Душу..как вернули из оков. Радости ее не видно края. И так сильно захотелось верить, что такой он будет навсегда. Никакою мерой не измерить, как нужны из уст его слова. Третий день он спрашивает снова: "Где сейчас ты?", "Как твои дела?" И она забыть уже готова, что расстались вроде навсегда. Третий день...а сердце снова любит. И как прежде им одним лишь дышит. "Позже всем отвечу, не убудет. Целый мир пусть ждет, когда Он пишет!" Если б кто лицо ее увидел, когда он "Люблю тебя!" прислал. Вся светилась:"Боже, помогите! А как я люблю!..если б он знал!" Третий день подряд безумно рада. Он как-будто рядом..не одна. Как же мало от любимых надо! Просто знать, что любит и нужна!
Это же так просто..напишите: "С Добрым утром!" и "Спокойной ночи!" Все мы ждем внимания, поймите! Каждый стать необходимым хочет!
Идет весна. Мутится в голове. Я жду тебя под гроз вечерний грохот. Ведь Человеку — нужен Человек. Без Человека — Человеку плохо… … А Человеку — нужен крепкий чай, а не меха, какие подороже. И просто слышать: — как же я скучал! И улыбаться: — я скучала тоже… … А Человеку нужен дом и сад. И два окна. И старенькие двери. И просто слышать: — как тебе я рад! И отвечать: — ах, как тебе я верю! … Нужна заря. И в окна тихий стук. И верный пес, который скрасит вечер. И просто слышать: — что с тобою, Друг? И отвечать: — хочу расправить плечи… … Чтоб наши чувства — не свели к нулю. И кто далёк — тот был еще роднее. И просто слышать: — я тебя люблю. И отвечать: — а я тебя — сильнее!
Небу душно, когда помещают его в окно, Говоря: незабудковым будь, словно легкий шёлк! Солнце щурится, если совсем не его кино Кто-то в сердце включает, не выждав, чтоб шторм умолк...
Небу тесно, когда лоскутком оно голубым На стене нарисовано... льёт осторожно свет, Разливается... и под предлогом опять любым Норовит стать стихией, которой подобных нет.
Набегает волной, окунает в густой нектар - Не сбежать, не укрыться... свободно и горячо Закипает под кожей июнь, шоколадный пар, Застывает, как воск, опускается на плечо...
Каждый сердца удар уловим - ткань ведь так тонка И прозрачна, как дымка (ну, пламенный же сезон!), Время тихих пожаров... и небо всё ждёт, пока Вновь укутает город разнеженный тёплый сон...
Горы битого кварца - так падают звезды там, Где им велено, чтобы "на счастье", не просто так, Где на небо глядят, доверяя своим мечтам, Где отчаянный страх - откровенно смешной пустяк...
Обнажив все слова до уютных, послушных рифм, До чуть слышного шепота, выдохнуть неспеша: "Ещё счастья, пожалуйста!" - ровный сердечный ритм, "Сколько хочешь! - в ответ. - Сколько сможет вместить душа!.."
топот, шепот, дни страницы я листаю, мне не спится, тает лето льдом в стакане, как ты там, души не чаю, все скучаю, как обычно, жизнь бурлит, на фронте личном. а когда вдруг передышки о любви читаю книжки, наслаждаюсь описаньем, не скучай там... до свиданья.
а мне вот понравились стихи, тем что заставили задуматься, сначала я была в диком недоумении - это кто и кому и о чём пишет.. а потом подумав , покопав в себе , повспоминав , сопоставив ... таки да по сути , вынуждаюсь согласиться что сложно с этим(
Ты помнишь ли, как мы с тобою Прощались позднею порою? Вечерний выстрел загремел, И мы с волнением внимали… Тогда лучи уж догорали И на море туман густел; Удар с усилием промчался И вдруг за бездною скончался.
Окончив труд дневных работ, Я часто о тебе мечтаю, Бродя вблизи пустынных вод, Вечерним выстрелам внимаю. И между тем, как чередой Глушит волнами их седыми, Я плачу, я томим тоской, Я умереть желаю с ними…
И закрылась она на тринадцать замков… И закрылась она на тринадцать замков, Чтобы душу никто не топтал. Нет, она никогда не боялась волков, Ведь страшнее не волк, а шакал…
Было время, и душу открыв нараспах, Доверяла, стараясь помочь. Но как только она оставалась в слезах, Все сбегали отчаянно прочь…
А она улыбалась весенним лучам, Вытирая слезу рукавом… Слабой женщине, видимо, всё по плечам… Даже быть иногда мужиком…
Не скулить и не ныть, а себя отобрать У депрессии и у тоски. Жить сложнее, чем, руки скрестив, умирать. Шрамы сердца её глубоки…
Эту душу сверлили обманом не раз, Подло в спину толкали, смеясь… Но алмазом всегда остаётся алмаз, Даже если испачкают в грязь…
Обозлиться бы ей, стать гораздо черствей, Только сердце – котёнком слепым Также верит в любовь, в доброту и в людей, Небесам улыбаясь седым…
Столько бед и проблем, вроде не до стихов… И устав от судьбы передряг, Закрывалась она на тринадцать замков, Ключ оставив снаружи… в дверях…
Автор — Ирина Самарина-Лабиринт ************************************************************** Ксения Август
Родилась в 1988 году в Калининграде. Окончила Белорусскую государственную академию музыки по классу фортепиано. Преподаватель Калининградского областного музыкального колледжа им. С.В. Рахманинова. В 2002 году начала заниматься в литобъединении «Родник» под руководством Сэма Симкина. Автор книг «Преображение», «Солнечный бумеранг». Лауреат международных литературных конкурсов и фестивалей, в том числе IX Международного поэтического конкурса «45-й калибр» имени Георгия Яропольского и VI Международного литературного фестиваля-конкурса «Русский Гофман». В прошлом году вошла в длинный список премии «Лицей». Стихи публиковались в журналах «Юность», «Южное сияние», «Балтика», «Параллели», «ЛиФФт», в альманахах «Образ», «Русский Гофман», «Молодые голоса», «Живая вода», «Эхо» и других изданиях. * * * Движения скоромность, буйство цвета, небес преддождевое серебро, какую боль ты страшную изведал, у ветра вынув правое ребро и свет создав по своему подобью, поправ по своему хотенью тьму, того гляди тебя дожди потопят, но боль твою я на руки возьму и скоро убаюкаю, и снова на небе вспыхнет быстрая звезда, и пискнет оперившееся слово, под утро вылетая из гнезда. * * * За кирпичным склепом – ежевика, за молчанием шторы – шорох фраз, посмотри на небо и живи, как в первый раз и как в последний раз. Сам себе и воля, и темница, Закрывай внутри себя ключи, видишь, засыхает медуница там, где птица больше не кричит, и спешит тропа твоя из дома в сизый плен тернового куста, но строка, как в детстве, невесома, а душа по-прежнему чиста, нет в ней ни запрета, ни предела чуда, есть полётная строка, только бы душа не оскудела, только бы не дрогнула рука, и весны, и воздуха хватило досказать, домыслить и допеть миг тот, что раскачивал кадило лунное и солнечную сеть, и к нему на грудь слетала дрёма, и в его ладонь ложились мхи, а в моей сейчас клубок черёмух, видишь, и огарочек ольхи. Только не гляди вперёд с опаской, я с тобой, а значит – не страшись, упразднится смерть с Господней Пасхой, и опять случится с нами жизнь. * * * Расплескалась весна – сиренево, раззвенелись церквушек макушки, не хватило нам, братец, времени разгуляться по Руси-матушке, напитаться её щедротами да умыться речными водами, уходили мы, братец, ротами, уходили мы, братец, взводами. Поросли лебедой да ревенем тропы пыльные, рвы да выемки, до последнего, братец, верили, что вернёмся домой живые мы, в деревнях, закопчённых дочерна, у плетней с земляными лазами знали, братец, что ждут нас дочери кареокие, светлоглазые, как признают – на шею бросятся, позовут матерей заплаканных, и омоется утро росами, и зардеется небо флагами, звон послышится у околицы, птичий крик – из лесного терема, это – матери, братец, молятся за своих сыновей потерянных. Разбежалась весна дорожками, не дойти мне, устали ноженьки, поживи за меня, хороший мой, поживи за меня немножко ты. * * * Когда на ладан дышит мир И кажется, что небо рухнет, прислушайся, как мать на кухне легко кастрюлями гремит, как, пробудившись ото сна, стучит в окошко месяц кроткий, как ночь скворчит на сковородке и закипает тишина в ночном котле, как пламя дней гудит, как от огня родится строка, а лёгкий сон, как птица, поёт и кружится над ней, как Бог молчит, как стих жужжит и лапками ладошку месит. Глядишь – а небосвод на месте и мир. А подле – ни души. * * * Взошла звезда, ещё дремля, над Спасской башней, а у меня отцвёл в полях репей и бражник, и я иду, вдыхая тишь. Трава по пояс. Не сердце – свет в лесной клети, за той тропою дрожит, а вырваться, увы, никак не может, и есть беспамятство травы, и память кожи, и безответное тепло, и лепет тела. Мело по всей земле, мело во все пределы, и был до одури велик язык печали, когда все тополя цвели, а мы молчали. * * * Говори со мною, говори на языке забытого тепла, я не умер, милая Арина, да и ты, мой друг, не умерла. Вот паук закидывает невод в третий раз и ловит мотыля, мы лежим с тобой и смотрим в небо, вечность на столетия деля, а над нами день июньский кружит, а под нами чёрная вода: вычерпать уже не хватит кружек, выпить с горя – будет ли нужда? А не выпить, веселей ли станет? Может, на мгновенье, а потом спрячет под дубовыми листами вечер, притворившийся котом, золотую цепь, впорхнёт синица в руку чудо-девицы, и вот нет, не лебедь – чистая страница поплывёт поверх текучих вод. * * * Ты поэт – поэтому молчи, молча обжигай слова в печи, сад сажай, работай помелом, пей и пой, но строй свой Вавилон. Ты поэт – поэтому не спи, чай качай, который чёрн и спит, в синей кружке, шкодь и стой в углу, вечер попивая, как Улун, а потом неспешно выходи, свой пароль стирая и ID, в космос, выбирая новый ник, мыслящий, как тютчевский тростник, ропщущий, мятежный, не земной. Сеятель, не сей своё зерно здесь, по эту сторону души, где пророщен смысл, а стих дошит, где нельзя понять, кто был, кто есть, но несёт строка благую весть тем, кто слышит, и судьбы тетрадь жжёт и не боится умирать. * * * А сам ты, машущий метлой, – Сенека. Опять на улице светло от снега, опять на улице не дождь, а вьюга, а ты по прежнему всё ждёшь уюта, и свет в дому твой не белён, но мирен, и путь разбит и разделён на мили, и в каждой море глубины, солнц тыщи. Лиса под домом лубяным всё рыщет, ты стул выносишь за порог и столик, и вот ты больше не пророк, а стоик, дрожит и дышит тишина неровно, объяв закат, похожий на Нерона, и светит стих, когда темно, но всем ли? И дом уходит ледяной под землю. --------------- Литературная газета № 31-32 от 04.08.2021
