Кто такие русские, евреи, американцы, китайцы ...

Окулидзын писал(а):Не трожь Тюмень!

Это еще не полный список территорий Малоукраины.


Добавлено спустя 2 минуты 38 секунд:

Снэ писал(а):Премьер Украины Яценюк объявил о своей отставке

Капризный как баба. Хотел погеройствовать, дали возможность, теперь не знает как спрыгнуть. Назвался камикадзе - полезай в титаник

Сегодня ночь прошла довольно спокойно - вечером только дали залп, где то на поселке. Надеюсь, что скоро все это закончится и мне не прийдется ложится спать и боятся, что проснешся разорванный в клочья - от влетевшего в окно снаряда. Стреляют действительно куда зря - по частному сектору. Такое впечатление, что им все равно куда делать залп - лиш бы ополченцев напугать. Странно, что Украинская армия медлит с зачисткой Горловки - неужели действительно нехватает для этого сил.

Комбат батальона "Донбасс": из-за обмена ударами между силами АТО и ДНР "очень плохо придется мирным жителям"

Комбат батальона "Донбасс" Семен Семенченко констатирует, что жители, не выехавшие из зоны АТО, страдают от боев между боевиками и украинской армией.
Об этом он сказал журналистам "Громадського ТБ", находясь возле Горловки, в 40 км от Донецка.
"Мы вместе с украинской армией наносим удары с запада по Донецку. Но я как житель Донецка не могу не констатировать тот факт, что очень плохо придется мирным жителям, если война пойдет по самому Донецку. Потому что работает сейчас и артиллерия и украинской армии, и "Грады" сепаратистов в Луганске и Донецке тоже бьют по жилым кварталам. Сепаратисты хотят, чтобы жители были на их стороне, они наносят удары, в том числе и по жилым кварталам, и украинская армия наносит удары по жилым кварталам. И поэтому я с болью представляю, что сейчас люди там испытывают, для нас было бы проще, чтобы мы уже пошли чуть ли не со стрелковым оружием туда, потому что это для жителей было бы лучше", - сказал Семенченко.
Ранее руководство АТО заявляло, что украинская армия намерена освобождать города и другие населенные пункты на востоке максимально избегая нанесения вреда жилым кварталам и местному населению.

Украина, да? Вот вам привет из Израиля.

Летнее время
http://neivid.livejournal.com/342589.html

Выскочила на улицу в одном носке, показалось, сирена. А это сосед машину чинит. Звук совсем не похож, а руки теперь дрожат.
Но я поеду, нет причины не ехать.
Сажусь в машину, завожу мотор. Выходя, не сказала детям, как сильно я их люблю. Но я люблю не только детей. Обзванивать всех перед каждым выходом? А если я выхожу из дома дважды в день? А если трижды? (А если на третий раз я забуду тетю Таню?) Я уже говорила детям «люблю» сегодня утром. Вспомнят, если что.
Надела серые брюки. В юбке лежать на земле неудобно, в любимых белых штанах на асфальте – не вариант. Сто пятьдесят километров. Асфальта. Сколько же раз придется лежать?
Впрочем, часть дороги я еду по территориям, а там лучше продолжать ехать под сирену, чем лечь на дорогу напротив арабской деревни. Ракета либо попадет, либо нет, а жители окрестных деревень уже смотрят в окна. Не надо подавать им идей.

Значит, так. Сначала еду, не останавливаясь, потом въезжаю в город и там уже, если что, останавливаюсь, потом проезжаю Иерусалим и продолжаю в центр (в центре стреляют чаще), но там такое движение, что выйти из машины и лечь на землю выглядит просто коллективным аттракционом. Никогда не видела толпу, лежащую на асфальте. Должно быть, величественное зрелище. Может, зря я не надела белые штаны?
Машина – защита, домик на колесах. Как его оставить под вой сирены, чтобы носом уткнуться в пыль? Но в машине бензин. Был домик, будет гриль. Лучше в пыль, даже в белом.
Солнце шпарит, освещая движущиеся цели. В темноте почему-то менее страшно. Я так и не перевела настенные часы. Каждый день думала «сегодня переведу», а сегодня подумала – может, не переводить? Еще чуть-чуть, и кончится, наконец, это бесконечное летнее время.
Ладно, хватит. Выезжаю. Давай.

* * *

Сейчас мне еще не очень страшно. Вот в семнадцать лет я гуляла с мальчиком (я тогда все время гуляла с каким-нибудь мальчиком), мы шли по улице и вдруг услышали выстрелы. Вообще-то я не должна была сразу понять, что это именно выстрелы: домашняя девочка, музыкальное образование, оружие видела только в вестернах. Но как-то догадалась. По улице бежал террорист и шпарил очередями по прохожим. Мы оказались в самом конце той улицы и успели спрятаться в булочную. Туда набилась куча народу, все загораживали всех и в толпе было как-то спокойней. Потом с воем поехали «Скорые» и полиция, он кого-то ранил (а кого-то даже убил, но это мы узнали только потом), улицу перекрыли, мне надо было домой, но домой не пускали, всех загнали в полицейский участок и мы там долго сидели, слушая новости и поглядывая на часы. Вдруг стало понятно, откуда берутся новости. Какую-то женщину ранило в ногу, врачи перевязывали ее и на пол натекла лужа крови. Женщина попросила воды, я ей принесла. А родители дома все пропустили, они считали, что в хорошей компании со мной ничего не случится, а про стрельбу узнали только на следующий день.

Но страшнее всего мне было все-таки не тогда.

Взрыв автобуса в Иерусалиме, напротив моего дома, я проспала. Мы тогда только поженились, поэтому в семь утра я никак не могла проснуться. Как потом прокомментировала подруга, видно, была хорошая ночь. Ну да.

* * *

Еду по территориям, слушаю классическую музыку. На территориях иногда бросают камни. Тоже приятно, особенно когда параллельно гудят сирены. Мне друг вчера сюжет предложил: представь себе, говорит. Едешь ты, а с обочин арабы бросают камни. Тут сирена. Ты останавливаешься, выбегаешь, мчишься в бомбоубежище, арабы бегут туда же, вы вместе пережидаете тревогу (десять минут от последнего «бум!» и можно выходить), прислушиваетесь к взрывам, успокаиваете друг друга. Потом все выходят, ты садишься в машину, арабы возвращаются на обочину, ты едешь дальше, они бросают камни. Гармония налицо.

Кстати, когда камни действительно бросили в нашу машину, все было так быстро, что страх не успел проснуться. Нам разбили лобовое стекло и покорежили бок. Когда я увидела, как его покорежили, мне стало как-то не по себе. Но тогда-то уже чего. Машину чинили бесплатно, за счет то ли Министерства Обороны, то ли Службы тыла. Все тогда смеялись: надо было сказать, что у нас был новый «Бентли», а старой «Даяцу» он стал под давлением обстоятельств. Под таким давлением еще и не так постареешь. Между прочим, это был мой день рожденья.

Все, проехала территории. Обошлось. Еду по Иерусалиму, смотрю: тут, если что, можно лечь под стену. Там есть хорошее место у остановки, здесь вплотную к дороге дом. Вон бежит мускулистый парень в спортивной форме, ему за землю лечь ничего не стоит, заодно отожмется пару раз. А вот бабушка с палочкой – это проблема. Бабушка ляжет, потом не встанет, ее, конечно, поднимут, но если сирен будет две-три подряд? Хотя между ними можно вообще не вставать. И ей, и всем. Заодно отожмемся пару раз.

* * *

Была еще та неделя в Сдероте, помнишь? Я преподавала на армейских курсах, а тем летом (снова лето!) как раз начались массивные обстрелы юга. В Сдерот прилетало пять-шесть «Кассамов» с утра, два-три днем и еще сколько-то вечером. Я не считала.

Сирены тогда не выли, а вместо этого приятный женский голос на всю округу говорил специальный пароль: «Красная заря». Представляешь? Нежно так, по полям: «Красная заря, красная заря, красная заря». В шесть утра. Значит – обстрел. Я пулей выскакивала из-под одеяла и бежала к двери. Почему-то казалось, у двери лучше. Хотя до летящих «Касамов» там было – как от плиты до холодильника, поэтому указания служба тыла давала минимальные: «оставаться под крышей». То есть номинально можно было вообще не просыпаться. У меня тогда все время голова болела от этой «Красной зари».

Кстати, о красной заре. Заря на иврите – Шахар, а еще это красивое женское имя. И одна маленькая девочка с юга, по имени Шахар, пожаловалась в службу тыла, что ее задразнили. Служба тыла почесала в затылке и пароль поменяли. С того момента по полям Сдерота неслись другие позывные: «Красный цвет».

Сейчас так и называют воздушную тревогу, по всей стране. Хорошо, что сменили пароль, а то была бы бедная Шахар. Впрочем, она уже выросла. Должно быть, в армии теперь.

* * *

Выехала на скоростное шоссе, межгород. Тут, если что, ложиться советуют в канаву. Только где я возьму канаву на скоростном шоссе? Обочины с двух сторон, сплошной асфальт. За ограждением, правда, поля, но там такие колючки, что если упасть, никакой ракеты уже не надо. О, а тут скала вдоль дороги. Под скалой лежать хорошо, она прикроет - если только находится с правильной стороны, я вечно путаю стороны света. Но нас тут довольно много, не все же путают. Кто-нибудь сообразит.

Смешно. Тот случай, когда я сильнее всего боялась, не был связан с войной.

Мы тогда жили в высотном здании, на девятнадцатом этаже. А я училась на втором курсе и всюду опаздывала. Не потому, что жила на девятнадцатом этаже - в здании было несколько лифтов и спуститься сверху занимало пару минут. Просто так получалось.
И была у меня приятельница Лиат, светлая голова, гордость курса. Мы с ней почему-то дружили, хотя по всем канонам были не должны: Лиат была педантична, аккуратна и безупречна, по ее конспектам отличники проверяли лектора. Ее дедушка был немецким переселенцем, а папа – зубным врачом. К ней я пыталась опаздывать поменьше, но это мало помогало. И Лиат вечно злилась на меня.
(Смотри, какая собака в машине едет смешная. Интересно, а собаку как на землю класть? Она же большая! Вдруг убежит?)
Перед каким-то важным экзаменом я взяла у Лиат конспекты лекций. И поклялась вернуть за неделю до экзамена, к часу дня. В час Лиат собиралась выйти из общежития и поехать на неделю домой, готовиться к экзамену. Автобусы в ту элитную дыру, где жили ее родители, ходили раз в три часа, поэтому опаздывать на эту встречу было никак нельзя. К тому же, Лиат мои опоздания уже достали, и я понимала – еще один раз, и будет «бум!» почище «Скада» (под «Скадами» мы все сидели во время войны в Персидском заливе, за пару лет до того).
Ехать мне было около получаса, я вышла за сорок пять минут. Выскочила на лестничную клетку и наткнулась на симпатичного охранника. Который сообщил мне, что в здании пожар.

Одновременно погас свет и отключили лифты. По коридорам ходили охранники и ногами стучали в двери.

Моя мама была еще в квартире. Я побежала к ней, она мгновенно и без паники собралась (военное детство не забывается) и мы отправились по коридору к пожарной лестнице. Ты помнишь, да, что это девятнадцатый этаж.
Пожарная лестница была не очень широкой, а спуститься по ней одновременно пытались довольно много людей. Охранники продолжали ходить и стучаться в двери, в проходе возник небольшой затор. И тут мама вспомнила, что в доме остался Шимшон.

Шимшон был нашим соседом, бывшим оперным тенором восьмидесяти лет. Он обладал обаятельной улыбкой, сияющей лысиной, легким характером, совершенно не знал иврита и был практически глухим. Мама сообразила, что Шимшон не услышит стука в дверь, не поймет слова «пожар» и вообще, скорее всего, не обратит внимания на происходящее. Он редко выходил из дома.

Мама развернулась и побежала вытаскивать Шимшона. Я побежала за ней. Длинный темный коридор, охранники ушли, жители все на лестнице. Из сбивчивых объяснений я поняла одно: горит на нижних этажах. То есть, когда мы все спустимся, еще неизвестно, удастся ли выйти наружу – и, если да, то как.

Я уже говорила, что Шимшон почти не слышал? Мама дергала дверь, била ее, кричала «Шимшон!» и «Пожар!», было ясно, что она не уйдет до тех пор, пока бывший оперный тенор не проснется.
А я стояла в другом конце коридора.
Мне хотелось сбежать бегом по ступенькам эти девятнадцать этажей, и уже увидеть огонь там, внизу, и уже сгореть в нем к чертовой матери, только бы кончился этот кошмар. Или выпрыгнуть в окно, улететь, разбиться, невозможно, не могу.

Я знала, что мама права. Нельзя оставить старого человека, здание в двадцать один этаж не рухнет в одну минуту, мы успеем, мы уведем Шимшона, все будет хорошо. К маме надо подойти. Помочь ей стучать, поддержать, быть рядом, вообще быть человеком. Я ненавидела себя за трусость и диким усилием не давала себе сорваться и убежать. Но подойти поближе не могла.

Вот эти минуты, знаешь. Когда меня разрывало не только от страха, но и от сознания, что я трус и сволочь – и я ничего не могла при этом сделать. Вот это был мой самый страшный в жизни страх.

В конце концов, мама достучалась и докричалась, ей открыл заспанный Шимшон и, улыбаясь, пригласил на чай. В две фразы мама довела до его сознания, что чая не будет, иначе будет шашлык. Вытащила Шимшона, прямо в пижаме (он порывался надеть костюм и галстук, «там люди, неудобно!», но это мама пресекла с решимостью, которую трудно ожидать от такой интеллигентной женщины), и, схватив под руку, потащила к лестнице.
Шимшон шел небыстро. Мама шла с ним, подталкивая по мере сил. А я бежала впереди, каждые пару секунд возвращаясь и убегая снова.

На лестнице все еще было довольно людно. Шли старики, дети, все те, кто двигался небыстро, как и мы. Колеблющаяся волна текла вниз, хватаясь за перила – в темноте ступеней не разглядеть.
С каждым этажом становилось жарче. Аварийное освещение мигало красным. Шимшон, вздыхая, переживал, что не взял с собой ордена – а вдруг они сгорят? Мама успокаивала его, что, даже если разрушится мебель, ордена не сгорят и мы их найдем. Шимшон спускался ступенька за ступенькой, аккуратно переставляя ноги в резиновых шлепанцах. Вслед за ним шла пожилая женщина с совсем старенькой мамой, и та негромко рассказывала, как они пережили блокаду Ленинграда.

Я шла рядом со своими, странно успокоенная. Мне было восемнадцать лет. Я думала - не могут сразу погибнуть столько людей.

Внизу оказалось очень тепло, очень светло и неожиданно спокойно. Нас встретили деловые пожарные и по рукам передали на выход. Десять секунд после того, как все спустились, мы были уже на улице. В самом центре города.
Мама – в бархатных тапках и с пакетом документов в руке.
Я – полностью одетая, с проездным и сумкой.
И Шимшон в пижаме.
Сбоку телевидение снимало репортаж для новостей.

- Ну, все, - сказала мама, - мы здесь посидим на скамейке, а ты езжай.

И тут меня как молния ударила: Лиат!!! Два часа дня! Ее уникальный автобус уехал полчаса назад. Она по-прежнему ждет, потому что не может уехать без конспектов. И на этот раз точно меня убьет.

(Мобильных телефонов тогда еще не было, телефона в общежитии не было тоже).

Я рванула к автобусной остановке. Доехала за рекордные двадцать минут, которые уже никого не спасали, добежала до общежития и, тяжело дыша, влетела на третий этаж.
В холле, рядом с огромным собранным рюкзаком, спиной сидела Лиат. Она даже не обернулась на громкий топот. Я обошла ее по кругу и во мраке глубокого осуждения нашла недружелюбное лицо.
- Лиат, - сказала я, тяжело дыша. – Ты не поверишь, что у меня случилось.
- Что на этот раз? - она упорно смотрела в другую сторону.
- Нет, ты правда не поверишь, - заторопилась я, в кои-то веки обретя убедительную причину. – У нас был пожар!
Лиат подняла бровь. Весь ее вид выражал сомнение в наличии пожара, уважительных причин и моей минимальной совести. Но я выложила последний козырь:
- Лиат. Там было телевидение. Ты знаешь, где я живу. Проверь сегодня вечером в новостях.

Лиат тоже было восемнадцать лет. Слово «новости» оказало на нее магическое действие: она развернулась, смахнула в рюкзак конспекты и с жаром начала расспрашивать, что сгорело и кто из телеведущих вел репортаж. Тут я мало чем могла ей помочь, потому что, во-первых, не знала этих ведущих по именам, а во-вторых, так торопилась, что просто не посмотрела, кто и что там ведет. Но я разукрасила рассказ подробностями о спуске с девятнадцати этажей, о повышающейся с каждым этажом температуре и о том, как пожарные передавали нас из рук в руки. Лиат переживала, ужасалась и полностью меня простила. Мы провели в оживленной беседе еще два часа, после чего она уехала на своем следующем автобусе.
А я поехала домой. Пожар к тому моменту потушили - горел, как выяснилось, только подвал. Мама с Шимшоном сидели у нас и пили чай. Ордена уцелели – да вообще все уцелело, там, как я теперь понимаю, было больше паники, чем беды.
Зато с тех пор я знаю, как выглядит мой самый страшный страх. Это когда стоишь, разрываясь, между людьми, которых не можешь бросить, и ужасом, который не дает тебе остаться.

Когда должна была родиться Муся, я из-за того случая сильно переживала: ведь ребенка, если что-то случается, надо закрыть собой. А вдруг я не сумею? Вдруг меня охватит тот самый ужас, я замешкаюсь – и мой ребенок это заметит? Вдруг я не смогу ее закрыть?

А после выяснилось, что это несуществующий вопрос. Ребенка, если ему угрожает опасность, просто невозможно не заслонить. Единственное, что ты в этом случае хочешь – накрыть его собой, и это единственное, что тебя хоть как-то успокоит. Там просто нет вариантов, оказывается. Окончательно я это выяснила, когда в машину, ехавшую перед нами, бросили бутылку с зажигательной смесью.

Впрочем, тогда они ни в кого не попали, ни в ту машину, ни в нас. А больше такого при детях у нас не случалось. Так что все хорошо.

* * *

Ну, вот я и доехала, спасибо тебе. За всю дорогу не было ни одной сирены. Радио говорит, она была в Иерусалиме, но после того, как я из него уехала, и в центре тоже была, но я уже проехала дальше. Повезло.

А теперь мне пора по делам. Вечером обратно поеду - но вечером легче, потому что темно и не жарко. Без раскаленного солнца в макушку как-то легче лежать на дороге. Даже в белых штанах.

Да понятно, что всем этим кремлёвским засланцам приходит звиздец.
Людей-то зачем столько переубивали?
Рыжий татарин никого не пожалел, сволочь (((


Добавлено спустя 2 минуты 6 секунд:
Никогда не слушайте и не читайте еврейские тексты.
Они всегда стремились к разжиганию розни.
Украина в огне!
Молодцы евреи постарались.

Крокозябра,
помню, как меня бесила Тэтчер своими высказываниями -
молодой был, горячий... щщас, правда, пар иногда идёт,
как говорил товарищ Райкин...
Думаю, что некоторым перлам Псаки аплодировала бы, даже,
Фаина Раневская...
Амеры усовершенствовали технологию и взяли на вооружение
ведение полит диалога. Я не раз упоминал об олигофрении -
необходимости возникновения термина и того, что, собственно,
он подразумевает...
Что такое сумасшествие, как термин..?
Не полезу в словари и справочники, но скажу своими словами:
в общем смысле, это - уход от действительности... мозг не
справляющийся с внутренними и внешними противоречиями
уходит от действительности, скрываясь в вымышленной реальности...
По-сути, любой человек выстраивает собственную реальность,
соответствующую общим стереотипам, и личным убеждениям,
но не у всех (у кого от дебильности, у кого от самодостаточности)
происходит сумасшествие, но случаются психозы - различного
рода отклонения...
Доведённый до психоза человек теряет связь между своей реальностью
и действительностью, совершает ошибочные действия,
которые и "корректируются в нужную сторону"... эдакая изощрённая
манипуляция сознанием людей...
Нормальный ум правильно реагирует на "псаков", а этого и нада...
Не скажу, что у Танечки психоз, но иногда она настолько "перегибает палку",
что открывает "окно Овертона" "пятой колоне", что, впрочем,
касается и Снэ...

Думаю, понятно, что я высказал собственное мнение...
Грустно - сегодня годовщина смерти SoToFa...

В июле зреет земляника
И на полянке, и в саду.
И все от мала до велика
За сладкой ягодой идут.

Над речкой солнышко - лепёшкой
И мостик радуги - дугой.
А в речке юркие рыбёшки
Зовут купаться нас с тобой.
(Татьяна Керстен)

Добавлено спустя 2 минуты 17 секунд:
GenieX,
Выражаетесь Вы, как рецидивист.

Зачем зенитку то на крыше девятиэтажки ставить, что бы со штурмовика ракетами бомбанули и несколько квартир вместе с семьями и детьми - из за двух ополченцев? Стреляйте мы отсюда все равно никуда не уйдем - прям бандиты какие то. А жители кто куда хочет туда и разбегайтесь. Многие выехали, кто в Мариуполь на время.

По данным СНБО в Горловке силы ДНР освободили из исправительной колонии и вооружили 150 осужденных

Боевики ДНР освободили из колонии в Горловке 150 осужденных и вооружили их.
Об этом сегодня на брифинге заявил спикер Информационно-аналитического центра (ИАЦ) СНБО Андрей Лысенко.
"Боевики, которые несут большие потери живой силы, освободили из местной колонии 150 осужденных", - сказал Лысенко.
Напомним, 21 июля, около 23:30 во время боевых действий между силами АТО и ополченцами ДНР в г. Горловке на территорию Мичуринского исправительной колонии управления ГПтС Украины в Донецкой области (№ 57) попали 12 боевых снарядов
В результате попадания боевых снарядов на территорию исправительной колонии в Горловке были ранены заместитель начальника учреждения, а также двое заключенных. Еще двое осужденных погибли. Об этом сообщает пресс-служба ГПтС Украины.

GenieX,

Это еще не полный список территорий Малоукраины.

Размечтался. Спустись с небес. На грешную землю Украины.

GenieX,

Настал век пико-.

А я думаю, что век придурков. И лечить многих надо.


Добавлено спустя 1 минуту 15 секунд:
гастат,

мне не прийдется ложится спать и боятся

Надеемся.

Бандиты разрушают всё что им попадается на пути.
Русские идут!



Добавлено спустя 3 минуты 20 секунд:
Русский никогда не сдаётся, не то, что продажные иудеи.

гастат писал(а):Зачем зенитку то на крыше девятиэтажки ставить, что бы со штурмовика ракетами бомбанули и несколько квартир вместе с семьями и детьми - из за двух ополченцев? Стреляйте мы отсюда все равно никуда не уйдем - прям бандиты какие то. А жители кто куда хочет туда и разбегайтесь. Многие выехали, кто в Мариуполь на время.

гастат, если укры возьмут Горловку, то будет страшнее, хотя бы потому, что Вас мобилизуют. А в укроармии смертность выше. Так что пока не поздно идите к ополченцам!

Окулидзын писал(а):Да что там пико, наша повариха Оксана с Ворошиловограда

С Екатеринослава кто-то есть?

Окулидзын писал(а):Мы молчим и пьём воду чуть чаще, чем обычно

Держитесь там, скоро должно наступить освобождение Тюмени от российской оккупации.


Добавлено спустя 3 минуты 25 секунд:
[quote="natali gor"]А я думаю, что век придурков[еquote] Не жили бы вы там в виртуальной реальности, созданной росСМИ, никто бы вас не считал придурками. Не было бы веских причин.

bystander, да.

Наиболее точное и адекватное мнение по поводу причин падения Боинга озвучил человек, хорошо и близко знакомый с менталитетом вождя.