Размещаем собственные творческие изыски лаконичных форм: стихи, рассказы, хайку, эссе и другое подобное. Стараемся вкладывать Ценное, а не просто графоманить в надежде на случайную похвалу.
...И вновь в осенней маешься тоске, и мертвый лист летит, сорвавшись, мимо напомнить - все висит на волоске, все, что тобой так искренне любимо. Тебе, тебе который мог посметь счастливым быть, о прошлом не жалея, в конверте желтом шлет открытку смерть. Октябрь, куда ведут твои аллеи? Покуда ветры набирают прыть, трепещешь, словно тонкая осина. Как в чистом поле ветками укрыть свой хрупкий космос - женщину и сына? Таким нездешним холодом сквозит так горек запах сырости и тленья, что ныне вся душа твоя - транзит от Бога до стихотворенья.
Владей собой среди толпы смятенной, Тебя клянущей за смятенье всех, Верь сам в себя наперекор вселенной, И маловерным отпусти их грех; Пусть час не пробил, жди, не уставая, Пусть лгут лжецы, не снисходи до них; Умей прощать и не кажись, прощая, Великодушней и мудрей других.
Умей мечтать, не став рабом мечтанья, И мыслить, мысли не обожествив; Равно встречай успех и поруганье, He забывая, что их голос лжив; Останься тих, когда твоё же слово Калечит плут, чтоб уловлять глупцов, Когда вся жизнь разрушена и снова Ты должен всё воссоздавать c основ.
Умей поставить в радостной надежде, Ha карту всё, что накопил c трудом, Bcё проиграть и нищим стать как прежде И никогда не пожалеть o том, Умей принудить сердце, нервы, тело Тебе служить, когда в твоей груди Уже давно всё пусто, всё сгорело И только Воля говорит: «Иди!»
Останься прост, беседуя c царями, Будь честен, говоря c толпой; Будь прям и твёрд c врагами и друзьями, Пусть все в свой час считаются c тобой; Наполни смыслом каждое мгновенье Часов и дней неуловимый бег, — Тогда весь мир ты примешь как владенье Тогда, мой сын, ты будешь Человек!
*** Я грею тебя ладошками... Нежнее... ещё нежнее... Шепчу невпопад хорошее, с тобой становясь смелее... Губами, смущённо-дерзкими, касаюсь прохладной кожи... Дурманящий запах вереска... Возможно?.. Здесь всё возможно... Лисицею рыжей, кошкой ли?.. Во сне?.. Наяву?.. Как скажешь... Я грею тебя ладошками... А ты отвечаешь... даже...
*** На краешках ресниц затихли сновиденья… Вы снились мне опять на пятницу, мой друг… Вы снились мне во сне – какое наважденье!.. и словно невзначай моих касались рук…
Вы снились мне во сне, вы называли милой… и гладили, любя, меня по волосам… Вы снились мне во сне… И, вдруг, что было силы, внезапною грозой разверзлись небеса…
На краешках ресниц затихли сновиденья… и молнией сверкнув, бесилась гневно ночь… Вы снились мне во сне – какое преступленье!.. Вы снились мне во сне:я не гнала Вас прочь…
Вы снились мне во сне… – я этого хотела: я Вас не прогнала, как следовало мне… Вы снились мне во сне… – Кому, какое дело: зачем и почему Вы снитесь мне во сне?..
На краешках ресниц затихли сновиденья… На пятницу был сон… – он сбудется точь-в-точь… Всё сбудется точь-в-точь…. Бесшумным привиденьем, маячила в дали, измученная ночь…
*** я с тобой.. неразумно.. смешно.. паранойя.. и режим ожидания дорого стоит.. и в закрытые двери стучать без ответа - разве правильно это?.. я с тобой.. так случилось.. и данность иная невозможна.. с чего бы?.. да черт его знает.. но сошлись параллельные быстро и просто в роковой перекресток.. я с тобой.. к тьме и к свету.. и с болью, и в счастье.. дни и ночи, сплетаясь в шнурок на запястье, с каждым часом впиваются в кожу все крепче.. время это не лечит.. я с тобой.. не нужны разрешения/визы, если воздух тобою, как светом, пронизан.. не дышать бы.. вот-вот и получится вроде.. нет.. опять не выходит...
Елена Ломакина
*** Надо было поостеречься. Надо было предвидеть сбой. Просто Отче хотел развлечься И проверить меня тобой. Я ждала от Него подвоха – Он решил не терять ни дня. Что же, бинго. Мне правда плохо. Он опять обыграл меня. От тебя так тепло и тесно… Так усмешка твоя горька… Бог играет всегда нечестно. Бог играет наверняка. Он блефует. Он не смеется. Он продумывает ходы. Вот поэтому медью солнце Заливает твои следы, Вот поэтому взгляд твой жаден И дыхание – как прибой. Ты же знаешь, Он беспощаден. Он расплавит меня тобой. Он разъест меня черной сажей Злых волос твоих, злых ресниц. Он, наверно, заставит даже Умолять Его, падать ниц – И распнет ведь. Не на Голгофе. Ты – быстрее меня убьешь. Я зайду к тебе выпить кофе. И умру У твоих Подошв.
Когда-нибудь я отыщу ответ. Когда-нибудь мне станет цель ясна. Какая-нибудь сотая весна Откроет мне потусторонний свет, И я постигну смыслы бытия, Сумев земную бренность превозмочь. Пока же плечи мне укутывает ночь, Томительные шепоты струя, И обвевая пряным ветром сны, И отвлекая от серьезных книг… И цели совершенно не ясны. И свет потусторонний не возник. А хочется, напротив, хмеля слов И поцелуев, жгущих все мосты, Бессовестного счастья, новых строф – Нежданной, изумрудной красоты; Бессонницы, переплетений – да! – Сердцебиений, слившихся в одно… А что до бренности, так это всё тогда Мне будет совершенно все равно. Обрушится с уставших плеч скала: Меня отпустит прошлых жизней плен. Мне перестанут сниться зеркала, И призраки, и лабиринты стен… И, может, не придется ждать сто лет. Я знаю – зряч лишь тот, кто пил сей хмель… Вот в нем-то и отыщется ответ, И в нем таится истинная цель.
Я стою на краю, на обрыве над рекой Не могу пошевелить ни рукой, ни головой Защемило в сердце мне, в голове замкнуло Мне осталось только петь То, что ветром в голову надуло
Тю-Лю-Ля, Тю-Лю-Ля, Тю-Тю-Тю-Лю-Ля В голове моей замкнуло. Ля-Ля Тю-Лю-Ля, Тю-Лю-Ля, Тю-Тю-Тю-Лю-Ля Ветром в голову надуло. Ля-Ля-Ля
Тю-Лю-Ля, Тю-Лю-Ля, Тю-Тю-Тю-Лю-Ля В голове моей замкнуло. Ля-Ля Тю-Лю-Ля, Тю-Лю-Ля, Тю-Тю-Тю-Лю-Ля Ветром в голову надуло. Ля-Ля-Ля
Для меня эта песня, благодаря вам, по новому зазвучала.. Только сейчас осознала всю её трагедию, глубину и эзотеричность...
Человек стоит на краю, на обрыве... Надежды на спасение нет, мыслей умных в голове нет, не может пошевелить чреслами... И словно ангел с небес ветер ему послал надежду, надул в ухо то, что стало мантрой. ИЭту священную мантру несчастный стал отчаянно, моля о спасении... петь..
Добавлено спустя 6 минут 19 секунд: Эта песня о вере и надежде...
Пекарь Макс Зессельман В июне девятнадцатого Стал редактором "Мюнхенер Беобахтер" И в течение нескольких лет Возглавлял руководство обществом. Обществом Тюле.
Я творю тебя по черточке, по строчечке, Закрепляю то, что видела воочию, Сочиняю то, что вроде полагается, Только снова ничего не получается.
Толи взгляд не тот, улыбка слишком смелая, Толи брови не твои тебе приделала, Или ямка на щеке здесь все же лишняя? Рву бумагу и боюсь – а если вышло бы?
Как тогда тебя любить, ведь ты разгаданный, Приукрашенный моими же нарядами, Весь прописанный, известный, предсказуемый, Заурядный, легкий, скучный. Неминуемо.
Расставлять по тексту знаки препинания, Отдавать тебя себе на растерзание? Сотворить твой лик по черточке на строчечку. А душа… пусть будет многоточие.
"Талант и слеп, и слишком тонок, чтоб жизнь осилить самому и хам, стяжатель и подонок всегда сопутствуют ему."
Все говорят: «Его талант – от бога!» А ежели – от чёрта? Что тогда?..
Выстраиваясь медленно в эпоху, ни шатко и ни валко шли года. И жил талант. Больной. Нелепый. Хмурый. Всего Гомера знавший назубок, Его считал своею креатурой тогда ещё существовавший бог. Бог находил, что слог его прекрасен, что на земле таких – наперечёт!..
Но с богом был, конечно, не согласен тогда ещё не отменённый чёрт. Таланту чёрт шептал: «Опомнись, бездарь! Кому теперь стихи твои нужны?! Ведь ты, как все, погибнешь в адской бездне. Расслабься! Не отягощай вины». И шёл талант в кабак. И – расслаблялся. Он пил всерьёз! Он вдохновенно пил! Так пил, что чёрт глядел и умилялся. талант себя талантливо губил!..
Бог тоже не дремал! В каморке утлой, где – стол, перо и пузырёк чернил, бог возникал раскаяньем наутро, загадочными строчками дразнил... Вставал талант, почёсываясь сонно. Утерянную личность обретал. И банка огуречного рассола была ему нужнее, чем нектар... Небритый. С пересохшими губами. Упрямо ждал он часа своего...
И строки на бумаге проступали, как письмена, – отдельно от него.
И было столько гнева и напора в самом возникновенье этих строк!.. Талант, как на медведя, шёл на бога! И чёрта скручивал в бараний рог!.. Талант работал. Зло. Ожесточённо. Перо макая в собственную боль. Теперь он богом был! И был он чёртом! А это значит: был самим собой. И восходило солнце над строкою!..
Крестился чёрт. И чертыхался бог. «Да как же смог он написать такое?!» ...А он ещё и не такое мог.
Дым табачный воздух выел. Комната — глава в крученыховском аде. Вспомни — за этим окном впервые руки твои, исступленный, гладил. Сегодня сидишь вот, сердце в железе. День еще — выгонишь, может быть, изругав. В мутной передней долго не влезет сломанная дрожью рука в рукав. Выбегу, тело в улицу брошу я. Дикий, обезумлюсь, отчаяньем иссечась. Не надо этого, дорогая, хорошая, дай простимся сейчас. Все равно любовь моя — тяжкая гиря ведь — висит на тебе, куда ни бежала б. Дай в последнем крике выреветь горечь обиженных жалоб. Если быка трудом умо́рят — он уйдет, разляжется в холодных водах. Кроме любви твоей, мне нету моря, а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых. Захочет покоя уставший слон — царственный ляжет в опожаренном песке. Кроме любви твоей, мне нету солнца, а я и не знаю, где ты и с кем. Если б так поэта измучила, он любимую на деньги б и славу выменял, а мне ни один не радостен звон, кроме звона твоего любимого имени. И в пролет не брошусь, и не выпью яда, и курок не смогу над виском нажать. Надо мною, кроме твоего взгляда, не властно лезвие ни одного ножа. Завтра забудешь, что тебя короновал, что душу цветущую любовью выжег, несуетных дней взметенный карнавал растреплет страницы моих книжек... Слов моих сухие листья ли заставят остановиться, жадно дыша? Дай хоть последней нежностью выстелить твой уходящий шаг.
По утрам умываясь росой Как цвели они, как красовались! Но упали они под косой И спросил я: А как назывались?
И мерещилось долгие дни Что-то тайное в этой развязке... Слишком грустно и нежно они Назывались - анютины глазки...
Николай Рубцов.
Фиалки.
Я в фуфаечке грязной Шел по насыпи мола, Вдруг тоскливо и страстно Стала звать радиола: - Купите фиалки! Вот фиалки лесные! Купите фиалки! Они словно живые! Как я рвался на море! Бросил дом безрассудно И в моряцкой конторе Все просился на судно. Умолял, караулил... Но нетрезвые, с кренцем, Моряки хохотнули И назвали младенцем...
Так зачем мою душу Так волна волновала, Посылая на сушу Брызги сильного шквала? Кроме моря и неба, Кроме мокрого мола. Надо хлеба мне, хлеба! Замолчи, радиола... Сел я в белый автобус, В белый, теплый, хороший, Там вертелась, как глобус, Голова контролерши. Назвала хулиганом, Назвала меня фруктом... Как все это погано! Эх! Кондуктор, кондуктор. Ты не требуй билета, Увези на толкучку, Я, как маме, за это Поцелую вам ручку!
Вот хожу я, где ругань, Где торговля по кругу, Где толкают друг друга И толкают друг другу. Рвут за каждую гайку Русский, немец, эстонец...
