Все мы стремимся иметь опыт разного рода: мистический, религиозный,
 сексуальный, опыт обладания большими  деньгами,  положением,  властью.  С
 возрастом мы оказываемся способными преодолеть власть  физических потреб-
 ностей, и тогда мы начинаем ощущать необходимость в более широких, глубо-
 ких, более значительных познаниях, и мы прибегаем к  различным средствам,
 чтобы достичь их, расширяя наше сознание, например (что  представляет со-
 бой подлинное искусство), или принимая разные наркотики. Это старый трюк,
 который существует  с  незапамятных  времен:  жевание  каких-то  листьев,
 экспериментирование с новейшими химическими составами, чтобы вызвать вре-
 менное изменение структуры мозговых клеток, достичь более  высокой сенси-
 тивности и восприимчивости и, тем  самым,  получить  некую  видимость ре-
 альности. Эта жажда все больших и больших впечатлений говорит  о внутрен-
 ней бедности человека. Мы думаем, что с помощью таких впечатлений  мы мо-
 жем убежать от самих себя, но ведь эти впечатления обусловлены  тем,  чем
 являемся мы сами. Если ум мелок, завистлив, охвачен тревогой, то какие бы
 наркотики человек  ни  принимал,  включая  самые  новейшие  их  виды,  он
 по-прежнему будет воспринимать лишь убогие творения  своего  собственного
 ума, его собственные ничтожные проекции, обусловленные самой его основой.

       Большинство из нас жаждет полностью удовлетворяющих стойких впечат-
 лений, которые не могут быть разрушены мыслью. Таким образом,  за  жаждой
 впечатлений скрывается жажда получить удовлетворение. А  жажда удовлетво-
 рения требует впечатлений, и поэтому нам необходимо понять не  только всю
 проблему удовлетворения, но также и такую вещь, как  впечатления. Получе-
 ние сильных впечатлений доставляет большое удовольствие.  Чем длительнее,
 глубже и ярче впечатление, тем большее удовольствие оно доставляет. Таким
 образом удовольствие диктует форму впечатления,  которого  мы  жаждем.  И
 удовольствие - это мерило, посредством которого мы оцениваем впечатление.
 Все, что можно измерить, находится в пределах мышления и  способно порож-
 дать иллюзию. Вы можете испытать удивительное переживание, и все  же быть
 полностью во власти иллюзии. Все ваши видения неизбежно  будут соответст-
 вовать вашей обусловленности, и вы будете видеть Христа или Будду или ко-
 го-то еще в зависимости от вашего верования, и чем  сильнее  ваше верова-
 ние, тем большей силой будут обладать ваши видения, проекции ваших собст-
 венных надежд и стремлений.

       Так, если в искании чего-то фундаментального, такого,  как  Истина,
 мерилом является удовольствие, вы уже создали проекцию  того,  что  будет
 вашим познанием, и, следовательно, ваши переживания не будут подлинными.

       Что мы подразумеваем под опытом? Есть ли в опыте  нечто  новое  или
 самобытное? Опыт представляет собой пучок  воспоминаний,  соответствующий
 какому-то вызову. Это соответствие всегда определяется  имеющейся  в  вас
 основой, и чем вы умнее в отношении интерпретации опыта,  тем  в  большей
 степени проявится это соответствие.  Поэтому  мы  должны  исследовать  не
 только опыт кого-то другого, но и свой  собственный  опыт.  Если  вы  его
 осознали, то это вовсе не опыт. Каждый опыт, каждое переживание  уже было
 испытано, иначе вы бы не могли осознать его. Вы осознаете опыт  как нечто
 хорошее, дурное, прекрасное, священное и  т.д.  в  соответствии  с  вашей
 обусловленностью, и, следовательно, осознание опыта должно неизбежно быть
 старым.

       Когда мы хотим получить переживание реальности (а ведь мы все хотим
 этого, не так ли?), то, чтобы получить  это  переживание  реальности,  мы
 должны узнать ее. Но в тот момент, когда мы ее узнаем, перед  нами  -  ее
 проекция, и, следовательно, наши переживания нереальны  -  ведь  проекция
 лежит в сфере мысли и времени. Если можно  мыслить  о  чем-то  как  о ре-
 альности, то это уже не может быть реальностью; мы не можем  узнать новый
 опыт, это невозможно; мы узнаем только то, что уже знаем, и поэтому, ког-
 да мы говорим, что получили новый опыт, новое переживание, - оно вовсе не
 новое. Поиск новых переживаний путем расширения сознания,  который дости-
 гается с помощью психотропных наркотиков, все еще остается в сфере созна-
 ния, и поэтому его перспективы очень ограничены.

       Итак, мы раскрыли фундаментальную истину, которая  состоит  в  том,
 что ум, ищущий, жаждущий все более  широких  и  глубоких  переживаний,  -
 очень мелкий и тупой ум, потому что он живет всегда в  своих воспоминани-
 ях. Ну, а если у нас вообще не будет никаких переживаний, что тогда с на-
 ми произойдет? Мы зависим от переживаний, вызовов,  которые  поддерживают
 нас в состоянии бодрствования. Если  бы  в  нас  самих  не  было  никаких
 конфликтов, никаких изменений, никаких тревог, все мы  крепко  спали  бы,
 поэтому вызовы необходимы для большинства из нас; мы считаем, что без них
 наш ум станет тупым и сонным, и поэтому мы зависим от вызовов, от пережи-
 ваний, которые усиливают наши волнения, напряженность чувств,  делают наш
 ум более острым. Но фактически эта зависимость  от  вызовов,  переживаний
 только притупляет наш ум и вовсе не помогает сохранить бодрствующее сост-
 ояние. И вот я задаю себе вопрос, можно ли  сохранить  состояние  полного
 бодрствования не в отдельных периферических  точках  моего  существа,  но
 быть полностью бодрствующим без всяких вызовов и переживаний?  Для  этого
 требуется большая восприимчивость, как физическая, так и психическая. Это
 означает, что я должен быть свободным от всяких потребностей, ибо  в  тот
 момент, когда я испытываю потребность, у меня возникает  желание испытать
 переживание. Чтобы быть свободным от потребностей  и  их  удовлетворения,
 необходимо исследовать в самом себе и понять всю природу потребности и ее
 целостность.

       Потребность рождается из двойственности:  <Я  несчастен,  я  должен
 быть счастлив>. В самом требовании, что я должен быть счастлив, содержит-
 ся несчастье. Когда человек делает усилие, чтобы  быть  добрым,  в  самой
 этой доброте есть ее противоположность - зло.  Все  достигнутое  содержит
 свою противоположность, и стремление преодолеть ее усиливает  то,  против
 чего борются. Когда вы испытываете потребность в переживании  истины  или
 реальности, эта потребность рождается из вашей  неудовлетворенности  тем,
 что есть, и поэтому потребность создает противоположное, а в  этом проти-
 воположном пребывает то, что было. Таким  образом,  человек  должен  быть
 свободным от этой непрекращающейся потребности, иначе  двойственности  не
 будет конца. Это означает, что знание всегда должно быть полным, чтобы ум
 прекратил искания.

       Такой ум не будет требовать переживаний. Он не  будет  нуждаться  в
 вызове или воспринимать вызов, он не скажет: <я сплю> или  <я бодрствую>.
 Он будет полностью тем, что он есть. Только пребывающий в  разладе  с со-
 бою, узкий, мелкий ум ищет большего. Возможно ли тогда жить в  этом  мире
 без большего, без этого нескончаемого сравнивания? Конечно можно. Но каж-
 дый должен выяснить это сам.

       Изучение этого вопроса во всей его целостности  и  есть  медитация.
 Это слово использовалось на Востоке и на Западе, к сожалению,  самым неу-
 дачным образом. Существуют различные медитации, различные методы и систе-
 мы. Есть системы, которые говорят: <Следите за движениями  большом пальца
 вашей ноги. Следите, следите, следите>. Есть и  другие  системы,  которые
 рекомендуют сидеть в определенном положении, правильно дышать или практи-
 ковать осознание. Все это крайне механистично. Есть  метод,  предлагающий
 вам  определенное  слово,  повторение  которого  даст   вам   необычайные
 трансцендентные переживания. Это полнейшая чепуха. Тут некая  форма само-
 гипноза. Многократное повторение слова <аминь>, или <ом>, или <кока-кола>
 вызовет у вас определенные переживания, потому что от повторения ум зати-
 хает. Это хорошо известный феномен,  который  на  протяжении  тысячелетий
 практиковался в Индии и получил название мантра-йоги. Повторением  вы мо-
 жете привести ваш ум в состояние кротости, доброты, но независимо от это-
 го он все же останется мелким, пустым, убогим умом. С таким же успехом вы
 можете поставить перед собой на край камина кусок палки, найденной  в са-
 ду, и каждый день класть перед ним цветы. Через месяц вы будете  ему пок-
 лоняться и считать большим грехом, если вы не положите цветы.

       Медитация - это не следование какой-либо системе, это не повторение
 и не подражание. Медитация - не концентрация.  Это  один  из  излюбленных
 приемов некоторых учителей медитации, требующих от своих  учеников умения
 сосредоточиться, что означает фиксацию ума на какой-либо мысли и отбрасы-
 вание всех других мыслей. Это наиболее уродливая и глупая  вещь,  которую
 может проделать любой школьник, если его заставить так делать.  Это озна-
 чает, что внутри вас идет непрекращающаяся борьба между настойчивым жела-
 нием сосредоточиться и вашим умом, все время перескакивающим с  одного на
 другое, тогда как вы должны были бы внимательно наблюдать за  каждым дви-
 жением ума, где бы он ни блуждал. Когда ваш ум блуждает, это  значит, что
 вас интересует что-то другое.

       Для медитации необходимо, чтобы ум был чрезвычайно живым. Медитация
 - это понимание жизни в ее целостности, понимание, в  котором  все  формы
 фрагментирования прекратились. Медитация - не контроль за  мыслью, потому
 что когда мысль контролируется, это порождает конфликт в уме, но когда вы
 поняли структуру и источник мысли, по-настоящему глубоко в  это  вникнув,
 тогда мысль не будет помехой. Само это понимание структуры  мышления есть
 его собственный порядок, который не является медитацией. Медитация должна
 быть осознанием каждой мысли, каждого чувства,  при  котором  никогда  не
 следует говорить, что это правильно или неправильно. Нужно лишь наблюдать
 их и двигаться вместе с ними. При таком наблюдении вы  начинаете понимать
 целостное движение мысли и чувств. И из этого осознания возникает безмол-
 вие. Тишина, достигнутая при помощи мысли, есть застой,  смерть;  но без-
 молвие, которое приходит, когда мысль постигла свой собственный источник,
 природу самой себя, постигла, что она никогда не  бывает  свободной,  что
 она всегда стара, это безмолвие есть медитация,  в  которой  медитирующий
 полностью отсутствует, потому что ум освободил, опустошил себя от прошло-
 го. Если вы читали эту книгу внимательно в течение часа - это  есть меди-
 тация; если вы только извлекли из нее несколько слов  и  восприняли неск-
 олько идей, чтобы продумать их позднее - это уже не  медитация. Медитация
 - это состояние ума, который смотрит на все с полным вниманием, целостно,
 а не выделяя какие-то части. И никто не  может  научить  вас  быть внима-
 тельным. Если какая-то система учит вас, как быть  внимательным,  то  это
 внимание в отношении данной системы. А это ведь  не  является  вниманием.
 Медитация - одно из величайших искусств в жизни, может быть,  самое вели-
 кое, и человек не может научится медитации от кого бы то ни было.  В этом
 ее красота. Медитация не имеет техники, а следовательно, авторитета. Если
 вы изучаете себя, наблюдаете за собой, за тем, как вы едите,  как говори-
 те, как вы болтаете, ненавидите, ревнуете, если вы осознаете  это  все  в
 себе, без выбора, это есть часть медитации.

       Таким образом, медитация может иметь место, когда вы сидите в авто-
 бусе или гуляете в лесу, полном света и теней, или слушаете  пение  птиц,
 или смотрите на лицо вашей жены или вашем ребенка. В  понимании медитации
 есть любовь, а любовь - не продукт системы привычек, не  результат следо-
 вания методу. Любовь не может культивироваться мыслью. Любовь может прид-
 ти, когда существует полное безмолвие, безмолвие, в  котором медитирующий
 совершенно отсутствует; а ум может быть безмолвным только тогда, когда он
 понимает свое собственное движение - мысли и чувства.  Чтобы  понять  это
 движение мысли и чувства, при его наблюдении не  должно  быть  осуждения.
 Такое наблюдение, конечно, есть дисциплина,  но  эта  дисциплина  текуча,
 свободна, это не дисциплина приспособления.