‘айт ‹отоса И на главную страницу
книги · статьи · архив форумов · дискорд

1 Ты можешь что-нибудь сказать?

Голос внутри меня кричит: "Я здесь, я здесь", - но я поражена немотой. А потом, глаза.
Когда Мастер смотрит в глаза ученика, и Он смотрит, смотрит... Он видит всю историю; все - прошлое, настоящее, будущее. Ученик прозрачен для Мастера, и Он видит нереализовавшегося Будду. Я могла только сидеть и позволить Ему войти, потому что это единственный путь найти бриллиант.
Есть страх, что Он может увидеть что-то в подсознании, что я предпочла бы скрыть; но Он смотрит на меня с такой любовью, что я могу только сказать "да". Иногда такой взгляд может не оставить никаких следов в памяти - просто экстатическое чувство, стремительное течение радостной энергии, как будто прорвалась плотина.
Это была моя первая встреча с Мистиком, Ошо.
Весна 1976, Индия.

Почти год назад, я стояла в своей опрятной белой кухне в лондонской квартире и чувствовала, что моя жизнь или то, как я ее живу, подошли к концу. Это было настолько определенным, как чувство в костях в ожидании дождя. И в то же время для этого не было очевидных причин.
Друзья спрашивали меня: "Но почему?" Что я могла сказать? Почему лебеди летят на озеро Монсоро в Гималаях каждое лето? Как они узнают путь?
Это случилось в то время, когда я имела все, что я хотела. Жизнь была легкой, я была счастлива; у меня были хорошие друзья, замечательный возлюбленный, я занималась в точности той работой, которую хотела делать; и я думала: "Это именно то, что надо, больше я ничего не хочу". Я чувствовала ветер перемен, но я не могла представить себе, что это могут быть за перемены.
Я наткнулась на книгу "Тихий Взрыв" Бхагвана Шриаджниша (пятнадцать лет спустя он изменил Свое имя на Ошо), в книжном магазине на Портобелло Роуд. Она пахла благовониями. Я была на гребне волны много лет, и я знала, что колесо повернется, мне хотелось быть готовой.
Я поехала в Ибицу с моим другом Лоуренсом. Это был высокий, темный, симпатичный доктор мистицизма, который видел магию везде и был одарен способностью выражать ее, как устной речью, так и фильмами, и писательством.
Он только что закончил свою первую книгу "Ритмы Виденья" и погрузился в заслуженный отдых. Прибыв в аэропорт в Ибице, я в первый раз увидела мать Лоуренса, Лидию. Она стояла, подняв обе руки, приветствуя нас, и картина этой первой встречи по- прежнему в моей памяти, как будто это было вчера. Лидия для меня духовная мать, наша связь глубокая и древняя. Она жила в духовной группе в Индонезии много лет и также занималась в гурджиевской школе.
В ее прекрасном доме, в традиционном для Ибицы стиле, мы все трое сидели около огня с сосновыми поленьями и обсуждали "Тихий Взрыв". Я спрашивала ее совета, безопасно ли это, и она ответила утвердительно, сказав, что я должна попробовать техники медитации.
Единственное сомнение по поводу книги у меня было в том, что на обороте книги была биографическая справка, что Ражниш во время своей последней инкарнации, семьсот лет назад, жил в Тибете.
Это звучало слишком фантастично, чтобы быть правдой, но я помню как Лоуренс поднял брови, когда я сказала: "В любом случае я не ожидаю найти совершенного духовного мастера, потому что как он может быть, совершенным в моих глазах, когда я даже не знаю чего я ищу".
Каждый, кто бывал на Ибице, знает, что этот остров вызывает сильные чувства. В любом случае я приехала в отпуск и не интересовалась странными опытами, я была счастлива, работая целый день в саду Лидии.
Я чувствовала очень хорошо, ощущая связь с землей, и не интересовалась прогулками на пляж или посещением обычных туристских мест. Именно здесь у меня был первый опыт медитации, опыт бытия в моменте. Это произошло по необходимости.
Лоуренс и я были на пикнике с несколькими друзьями. Я отошла в сторону от группы, чтобы набрать немного цветов для Лидии. Она чувствовала себя не очень хорошо и поэтому не пошла с нами. Я наткнулась на рощу пышных растений с меня ростом, на которых росли розовые и белые цветы.
Когда я подошла, чтобы собрать их, я обнаружила, что сорвать их не так-то легко и я должна очень неуклюже рвать ветки, ломая весь куст. Я посмотрела на разрушения, причиной которых я была, и увидела, что ветка, которую я разодрала сверху донизу, сочится беловатым соком.
Я почувствовала себя плохо, это было похоже на кровотечение. Я сказала растению: "Раз уж я так разодрала тебя, я залижу твою рану, чтобы тебе стало лучше." Я лизнула языком сок, сочащийся из ветки, и вернулась к месту пикника со своими цветами.
Мой язык и небо онемели, как будто мне сделали укол новокаина у дантиста. Когда я подошла к своим друзьям, которые сидели на земле, одна женщина вскочила и сказала:
"Немедленно выброси эти цветы и вымой руки - они смертельно ядовиты". Белый сок был внутри меня.
Я поняла, что если я скажу этим людям, о том, что я сделала, они сойдут с ума. А если они начнут так волноваться, я тоже потеряю голову и заболею. "Все равно здесь нет госпиталя, -доказывала я самой себе. - Так что, что можно сделать? Лучше я приму этот 'яд' в свое тело, и пусть он станет частью меня". И я не сказала никому из своих друзей, о том, что я сделала. Путь назад, к дому, был очень длинным, и в машине я была очень молчалива. Мои друзья рассказывали истории о людях, которые умерли от этих отравленных цветов.
Одна семья, состоящая из родителей и двух детей, умерла всего пару месяцев назад, потому что у них была жаровня, и они использовали ветки этого растения для приготовления еды.
В машине было много народу, и было жарко; я сидела на колене у Лоуренса. Я нагнула голову и высунулась из окна, я чувствовала онемение в горле, и я сказала себе, что все будет в порядке, если я смогу принять яд и расслабиться. Я заключила сделку с цветами, что их яд будет спать во мне и не причинит мне вреда, до тех пор пока однажды я не отравлю себя сама.
Я не знаю, что я имела в виду под этим, но это то, что говорил мой ум. Мы доехали до дома Лидии, был ранний вечер и я и сейчас вижу лучи заходящего солнца на цветущем миндальном дереве.
Мы приготовили ужин.
Мы съели ужин.
Я не произнесла не слова.
Я была перенесена в здесь и сейчас, потому что каждое мгновение могло быть последним.
Я чувствовала легкое подташнивание и была очень высоко.
Все, что я делала, имело очень большое значение и интенсивность. Я осознавала все вокруг меня, как никогда раньше, и я осознавала себя: мое тело, каждый удар сердца, каждое движение.
У меня было чувство, что лучше двигаться, и я сделала мокрую уборку кухни. Лидия и Лоуренс звали меня, чтобы я села с ними, какого черта я все время убираю кухню.
Я чувствовала себя очень спокойной.
Я не думала много о чем бы то ни было.
Я легла спать в ту ночь, и мне было интересно, проснусь ли я. Я и сейчас вижу комнату, такую, какую я увидела, бросив на нее последний взгляд в ту ночь, - это стало незабываемым впечатлением.
Так или иначе я проснулась и была совершенно здорова. Позже я посмотрела об этих цветах в энциклопедии, там было написано:
"Олеандр: "...и имеет ядовитый сок похожий на молоко. Наиболее известен обычный олеандр, часто называемый розебеем, обитатель Средиземноморья, распространенный в виде характерного высокого кустарника, он хорошо описан у Плиния, который упоминает его, похожие на розы, цветы и ядовитые качества".
Но дело не в этом. У меня был первый опыт того, что ощущаешь живя в моменте, когда ты осознаешь и сознательна каждый момент. Я ступила одной ногой на Путь.

В другом случае я была на коктейле вместе с Лоуренсом и Лидией. Гости были сборищем богатых, титулованных и достаточно чопорных людей. Наш друг, который был хозяином дома, был в восторге, от того, что он смог собрать интересных людей, и я думаю, что именно так мы были приглашены, потому что мы были "эксцентричным окаймлением" по сравнению с остальными гостями. Во время вечера, снаружи, на узкой улице, собака должно быть попала под машину. Она пронзительно кричала, и этот крик наполнял дом, в котором были открыты окна, и террасу, на которой титулованные гости отпивали маленькими глотками из своих стаканов, чинно занимаясь вежливым разговором.
Я, поймите меня правильно, никогда не делала нигде сцен. Я, в конце концов, англичанка и принадлежу к "тихому типу" личности. Вой и крики собаки затронули меня так глубоко, что я начала выть в унисон с ней. У меня не было мыслей: "Это не подобает леди, это социально недопустимо, люди подумают, что я сошла с ума", - это просто случилось! Я на самом деле упала на пол, воя как собака. Я полностью потеряла себя в боли животного. Когда я открыла глаза, последний гость исчезал за дверью. Комната была пуста за исключением Лоуренса, Лидии, меня и нашего хозяина. Даже Лидия, которая сама достаточно не связана условностями, выглядела смущенной и обеспокоенной, когда она опустилась на колени рядом со мной и спросила: "С тобой все в порядке, дорогая?"
Я не чувствовала себя лучше никогда в жизни. Что-то освободилось внутри, и я чувствовала себя великолепно. Наш хозяин тоже был счастлив. Я думаю, что он скорее был доволен, что его вечер стал темой огромного количества сплетен.
Да, у меня был отпуск по полной программе! В следующие несколько недель я видела лица без телесной оболочки, о которых никто кроме меня, не имел понятия, и я один раз слышала поющие голоса.
Я решила, что как только я приеду обратно в Лондон, я пойду в Медитационный Центр Раджниша и начну медитировать, потому что что-то определенно распутывается в моей жизни.
Я никогда не была ни в какой религиозной группе, ни с каким учителем. Я читала иногда ту или другую книгу о Дзене, Кришнамурти, но я никогда не чувствовала себя искателем. Что значит быть и искателем?
Для меня, это когда ты знаешь, что есть нечто большее, чем ты испытываешь. Часть тебя жива, и ты знаешь это, но ты не полностью в контакте с ней. Ты знаешь, что жизнь, которую ты ведешь, это не все, ты знаешь, что есть что-то большее.
Ты знаешь, что есть что-то, что надо найти, и тогда ты начинаешь искать, Какая-то часть во мне зашевелилась, как будто поворачиваясь во сне. Может быть, я слышала отдаленный зов древнего видящего. Я поняла то, что говорил Ошо, что хотя мы думаем, что мы нашли его, это не так. "Я звал вас", - говорил Он.
Я знала, что я не вижу все так, как оно есть на самом деле. Я вспоминаю, что когда я покидала мой дом в Корнуоле, чтобы уехать в Индию, я пришла сказать "до свидания" утесам и маленькой бухточке, у которой я провела так много времени в детстве.
Я посмотрела на утесы и скалы, я сказала им: "Я не вернусь к вам до тех пор, пока я не смогу действительно видеть вас", - я знала, я пока не могла действительно видеть их.
Первый раз, когда я пришла в медитационный центр, я опоздала, и медитация только что кончилась. Центр был в подвале дома на Белл стрит в Лондоне. Снаружи был овощной рынок, и улицы были переполнены. Внутри, когда я вошла, был длинный выкрашенный белой краской туннель пять футов высотой.
По обеим сторонам были подушки. Это была "гостиная", где санньясины, когда это случалось, могли встретиться, выпить чаю и посплетничать. Я вошла в длинный белый туннель и встретила медитирующих, которые двигались в противоположном направлении. Это были мужчины и женщины; они все были обнаженные, и их тела были покрыты потом! "Это не медитация", - сказала я себе. Я посмотрела вокруг и увидела, что стены были покрыты фотографиями человека, который, как я предполагала, был Ошо. Так много фотографий, и люди сидят у его ног!
"За кого они его принимают? - спрашивала я себя, - за кинозвезду или еще за кого! " Ясно, что это было место не для меня, и я, рассердившись, устремилась к выходу и топала пешком всю дорогу домой.
Я была слишком накалена, я даже не села в автобус или кэб, а путь был длинный. В ту ночь мне снилось, что я очень тяжело работаю. Это было скорее сном чувств, а не визуальным сном. Во сне я работала строго определенным образом, и в конце двух лет работы мне подарили подарок.
Подарок подарил мне друг, которого я знала и любила много лет, он только что принял санньясу, и его имя сменилось на Риши. Я протянула руки, чтобы принять подарок, но мои руки были пусты. Голос откуда-то сказал: "Ну, я не очень высокого мнения об этом! Ты работала за это два года и ты даже не понимаешь, что ты получила. Ты даже не видишь его! " Но это меня не заботило.
Я знала, что я буду работать еще два года и еще два года. Одновременно я чувствовала напор ветра позади себя, я взглянула на горизонт, и я могла видеть бесконечно далеко в пространстве. Это было такое сильное впечатление, что я проснулась и сказала себе, что причиной сна был медитационный центр, и я должна вернуться. Я возвратилась на следующий день и начала делать Динамическую медитацию, и Динамическая медитация изменила мою жизнь.
Все делали ее обнаженными и скоро я поняла, что в этом не было ничего сексуального. Я не чувствовала, что кто-то вообще интересуется моим телом, совсем наоборот, у нас у всех были на глазах повязки. Первая стадия - это хаотическое дыхание, при этом фоном идет музыка, вторая стадия - это катарсис, чтобы освободить подавленные эмоции. Я думала, что у меня нет подавленных эмоций, у меня нет причин кричать и я легко танцевала в этой стадии.
Через несколько дней во время медитации я была удивлена, когда обнаружила, во время стадии катарсиса, себя, стоящей как амазонка на холме, и крик, вырывавшийся у меня, был таким громким, таким первобытным, что он наполнял всю вселенную. Я кричала в темноте, и это было выражением агонии и боли всего прошлого человечества.
Но я чувствовала себя не связанной с ним и отделенной, как будто я наблюдала и слышала крик исходящий от кого-то другого. Катарсис - это очистительный процесс перед тем как случается медитация. Я знала, что я не могу сидеть молча и позволить медитации случиться, потому что мой ум был слишком занят.
В этой точке моей жизни я действительно думаю, я была моим умом. Не было разделения между потоком мыслей, который постоянно мчался в моей голове, и моим существом.
У меня не было чувства сознания, Я знала только мои мысли. Но после этого опыта я начала понимать, что есть гораздо больше "меня", чем я думаю. Несколькими днями позже во время стадии катарсиса у меня было другое переживание: я чувствовала, что мое тело не "мое". Мое тело согнулось и стало как у горбуна.
Мое лицо изменилось, но мой рот оставался открытым, мои глаза странным образом смотрели в стороны. Вся моя левая половина как будто закостенела, и из моего рта вырывались странные звуки, как будто я не умела говорить. Я скорчилась в углу и у меня было чувство, что меня не понимают, но самым сильным было чувство любви.
Чувство любви окружало это "существо", которое было моим телом. Я чувствовала себя мужчиной, и этот изуродованный мужчина был полон огромной любви, полон такой мягкости, свежести, что это был прекрасный и очень тронувший меня опыт. Мне не нужны были никакие объяснения, так как снова я чувствовала себя отделенной; как будто я наблюдала, и у меня не было страха, потому что каким-то странным образом это чувствовалось естественным. Однако я не упоминала об этом никому и поделилась только годы спустя, так как боялась, что меня сочтут сумасшедшей.
Третья стадия заключается в том, что вы прыгаете, руки подняты в воздух, и вы кричите: "Ху! Ху в течение десяти минут, потом раздается крик "СТОП", и вы останавливаетесь в точности в том положении, в котором вы находитесь. В этой четвертой стадии медитация происходит сама по себе. Ничего не нужно делать.
В последней стадии вы танцуете, празднуя, и это тоже случается само. Я делала Динамическую каждый вечер в течение шести месяцев. Но я была поймана уже после нескольких первых раз. Я выходила из медитационного центра в полном блаженстве как будто я была под действием какого-то наркотика.
Белл стрит одна из самых ужасных частей Лондона. Она находится в сроне от Харроу роуд и на пути посадки самолетов. Постоянно движение грузовиков и тяжелых машин. Это недалеко от Паддингтонской станции железной дороги и здания из красного кирпича, расположенные здесь, старые и уродливые. Я выходила в этот мрачный хаос уличного движения и серого цвета и говорила: "Это все так прекрасно".
В то же время это было первый раз в моей жизни, когда я куда-то приходила вовремя. Каждый день, проезжая через Паддингтон, ровно в шесть часов, я говорила себе: "Что со мной случилось, я должно быть сошла с ума. Что происходит со мной?
Я никогда не приходила вовремя в своей жизни, ни в школу, ни на работу, ни на свидания". Санньяса в те дни состояла из трех маленьких соглашений. Одно - это было носить малу, которая представляет собой ожерелье из 108 деревянных бусин с пластиковым медальоном, в котором находится фотография Ошо. Малы (без медальона) носили в Индии традиционные санньясины в течение тысяч лет. Все время также надо было носить оранжевую одежду, и давалось новое имя на санскрите, которое заменяло старое и было свободно от ассоциаций, связанных с ним.
Я была в шоке, когда я увидела в Индии своих первых "традиционных санньясинов". Они были одеты в точности как я: в оранжевое и малу, и я могла понять, каким ударом для них было видеть западного человека (особенно женщину) , одетого как один из их "святых".
Традиционный санньясин отверг мир, и, обычно, это был старый человек, конечно, это не могла быть женщина, и его никогда нельзя было увидеть с женщиной. Мы не носим больше этот цвет или малу сейчас (когда я пишу эту книгу!). Видимо, "работа" сделана.
Ко мне одеваться в оранжевое пришло естественно; я даже не осознала, что это одно из "правил".
Мала стала необходимостью, без нее я все время чувствовала, как будто я что-то потеряла. Это начало происходить вскоре после того, как я начала медитировать. Я задыхалась и хваталась руками за грудь, как будто я потеряла ожерелье. Это становилось уже неудобным, так как это происходило в любом месте и в любое время.
В конце концов я подумала: "Черт, я должна добыть одно из этих ожерелий". Санньясины, которых я встречала в центре, не привлекали меня как личности. Например, я никогда раньше не встречала женщину, которая не была бы накрашена, а здесь были эти женщины с бледными лицами, с мягкой белой кожей и длинными бесформенными прическами.
И мужчины выглядели очень женственными для меня. Они не были похожи на людей, которых я хотела бы привести домой и представить любому из моих друзей.
Однако они привлекали меня, я не понимала чем, и я проводила все больше и больше времени в медитационном центре и ходила все меньше и меньше на вечеринки с моими друзьями.
Была одна женщина, которую я видела каждый вечер в круглом белом туннеле, она сидела и вязала разноцветный шарф с национальным орнаментом. Она не была санньясинкой, и я узнала, что за ее очень привлекательным лицом и увлечением афганской одеждой и тибетскими ботинками скрывается очень преуспевающая деловая женщина и адвокат.
Ее имя было Сью Апплтон, вскоре оно заменится на Анандо. Я даже в малейшей степени не подозревала, что наши жизни переплетутся также многоцветно, как нити в ее национальном орнаменте. Я встретила другую женщину, которую звали Сьюзан, вскоре ее имя заменилось на Савиту.
Она занималась счетами, и ее простой, домашний вид хорошо маскировал ее, потому что именно она сыграла основную роль в разрушении многих жизней. Ее талант к цифрам даст ей доступ к миллионам долларов и сделает ее преступницей.
Мы делали группу вместе в сельском доме в Суффолке. Во время группы у нас не было контактов, но в самом конце, в темноте, нам сказали, чтобы мы сняли свою одежду и положили ее в угол комнаты. Затем нам нужно было взять что-то из кучи одежды и надеть на себя. Когда зажегся свет, на ней была моя одежда, а на мне ее. Мы настороженно взглянули друг на друга, и я чувствовала себя странно: как будто против своей воли, в результате церемонии мы стали братьями по крови. Связь, которой мне не пришлось гордиться.
Для меня случилось так, что медитации не только приносили мне огромную радость, но я постепенно начала осознавать, что то, что я знала, теряет свое значение для меня. В то время как раньше походы в ночные клубы или на вечера с друзьями заставляли меня трепетать от волнения, сейчас я замечала, что все эти лица, для которых я одевалась, были пустыми и мертвыми.
Даже богатейшие люди выглядели как будто у них ничего нет. Мои друзья-интеллектуалы затевали огромную дискуссию, при этом они неопределенно смотрели через плечо человека, с которым разговаривали. Однажды, разговаривая с одним другом на открытии одной из его картинных галерей, я заметила, что хотя он разговаривает, он не здесь! Никого не было дома за его глазами! Он даже не заметил, когда я прекратила говорить и уставилась на него в удивлении.
Все выглядело фальшивым. Я исписывала страницы и страницы, спрашивая Ошо: "Почему нет ничего настоящего?" К счастью, у меня хватило ума не посылать большинство своих писем. Это было начало, дни, когда все было очень взбаламученно, потому что когда я впервые начала смотреть на свою жизнь и людей вокруг меня, это было тяжело. Я действительно видела некоторые вещи, которые пугали. Так что во время этих первых месяцев занятий медитацией, очень многое открылось.
Очень многое я увидела впервые. Динамическая медитация пробуждает жизненную энергию и дает свежесть и ясность глазам ищущего.
Я работала секретарем два дня в неделю у нескольких фотографов мод и их друга художника, который всегда одевался в голубое, и жил со своей облаченной в голубое женой, и одетым в голубое ребенком, в голубом доме, с голубыми коврами, голубой мебелью и голубыми картинами на голубых стенах. Когда я начала носить только оранжевую одежду, он подумал, что я сошла с ума! Он позвонил фотографам и они начали обсуждать меня, они волновались, что я сойду с ума, потому что я медитирую.
Они сказали мне, что из всех людей, которых они знают, мне не надо медитировать. "Ты выглядишь всегда такой счастливой и расслабленной", - говорили они. Двое других друзей отозвали меня в сторонку и с серьезными лицами спросили меня, принимаю ли я сильные наркотики.
"Нет, я медитирую", - ответила я. Я работала у одного актера раз в неделю, он говорил, что я его личный ассистент. То, что я на самом деле делала, заключалось в том, что я слушала, когда он говорил.
Он был очень привлекательный, богатый молодой человек и все же он периодически напивался и крушил всю мебель и окна в своем доме, разбивая себе голые руки в кровь. Он говорил, что я "трачу свою жизнь, медитируя", и что он у не будет никак помогать мне финансово, несмотря на то, что он может себе это позволить.
Мне нужно было встретить человека, который изобрел эту медитацию и изменил мою жизнь так сильно, что я не могла подождать даже один день перед тем как принять санньясу.
Я приняла санньясу в Лондоне, от Шьяма Сингха, мятежного ученика; это был человек-тигр с горящими желто-зелеными глазами. Человек с огромной харизмой и мудростью, он очень помог мне, но потом наши пути разошлись.
Он передал мне лист бумаги, на котором рукой Ошо было написано имя - Ма Четана. Я написала мое первое письмо к Ошо (обращаясь к нему как к Господину Полной луны, что и является значением слова Раджниш), и я писала, что я слышала, что он говорил о "Пути", но я настолько растеряна, что я не могу даже найти свои ноги, чтобы встать на путь. Его ответ был: "Приезжай, да просто приезжай с ногами или без ног". Так романтично и с самого начала он подмигнул, чувство юмора. Я определила для себя дату, когда я должна уехать в Индию. У меня не было денег, но когда дата наступит, я была готова уехать с билетом или без билета.
Я упаковала все как будто я никогда не вернусь. Я отдала своих двух кошек эксцентричной старушке, живущей в деревне, у которой было примерно две сотни кошек. Для моих она приготовила специальное место в своем саду. Я привезла мою собаку к своим родителям в Корнуэле.
Они очень легко восприняли мой "новый каприз, который продлится недолго", и моя мама даже сопровождала меня рано утром на пляж, где я делала динамическую. Взяв меня с собой, когда она пошла за покупками, она говорила соседям и владельцам магазинов: "Наша Сандра теперь медитирует".
Но через несколько дней она начала беспокоиться, что медитировать каждый день - это слишком часто, и она предрекла, что я: "либо сойду с ума, либо окончу свои дни в монастыре".
Огромной красотой моей матери была ее простота и невинность. А моего отца было его чувство юмора. Я попрощалась со своей бабушкой, моим братом и моей сестрой. Я плакала, когда я прощалась со своими родителями и прилипла к окну, когда поезд проходил мимо причудливого старого вокзала на холме в Лискерде. Я думала, что я уезжаю навсегда, и никого больше не увижу. Лоуренс проводил меня в лондонский аэропорт, чтобы увидеть начало моего путешествия вовнутрь, так как сам он собирался начать путешествие во внешнем мире: из Голливуда к диким примитивным племенам в Новой Гвинее. Мы не знали, когда мы встретимся снова, и сквозь слезы, я спросила его: "Как ты думаешь, я смогу учиться там йоге?" Он обнял меня одной рукой и сказал: "О, я уверен, ты научишься там многому".

Оглавление | Пролог | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22


 
Лотос Давайте обсуждать и договариваться 1999-2024
Сайт Лотоса. Системы Развития Человека. Современная Эзотерика.
И вот мы здесь :)
| Правообладателям | О проекте